Добрый день, уважаемые коллеги!
Я очень благодарен Ирине Ивановне за любезное приглашение, выступить в стенах Эндокринологического научного центра. Когда я сюда приезжаю, я вспоминаю свои студенческие годы, вспоминаю Ивана Ивановича Дедова, который вел у нас кружок эндокринологии, он тогда еще был на кафедре факультетской терапии. Эта команда: Дедов, Мельниченко, Триваль, Махов – я не знаю, кто из них сейчас работает, кто нет. Но это было то ядро, которое впоследствии образовало и кафедру.
Мой доклад посвящен развитию и вообще проблеме иммунологической толерантности. Начать я хотел бы как раз с той проблемы, которая была вынесена Ириной Ивановной на заставку «Иммунологический парадокс беременности».
Достаточно интересная ситуация была на последней конференции Европейской ассоциации иммунологии и репродукции в Ольборге (Дания), когда приехал из Йельского университета профессор Вагнер и целую лекцию читал по поводу иммунологического парадокса при беременности с указанием на Питера Брайана Ме́давара (Peter Brian Medawar), по существу, отца учения об иммунологической толерантности. А я ему говорю: «Знаете, нет такого выражения, потому что Медавар такого не говорил». Он говорит: «Как не говорил?». Я говорю: «А Вы Медавара читали?» Он говорит: «Нет, не читал, знаете, я не мог его найти, потому что его невозможно скачать в интернете!» Я говорю: «А вот я купил». Я специально выписал эту книгу из Англии, со сборником докладов «Иммунологические проблемы беременности» – это то, что сформулировал в один из самых великих специалистов в области медицины в целом и иммунобиологии. Это человек, который открыл явление иммунологической толерантности и получил за это Нобелевскую премию.
На что он обратил внимание?
Дело в том, что до этого считалось, что беременность - это само собой разумеющееся. Мы же всё расшифровали, у нас же медицина развивалась на протяжении нескольких столетий: происходит зачатие, встреча сперматозоида с яйцеклеткой. Дальше – дробление в маточной трубе; дальше – имплантация; дальше – плацентация…
И когда начали изучать проблемы пересадки тканей, вдруг оказалось, что возникает проблема. Оказалось, что нельзя вот так вот взять от одного человека и пересадить другому человеку ткань, потому что она отторгается. А каким образом другой организм развивается внутри организма женщины на протяжении такого большого количества времени? Эта потрясающая, очень интересная статья, если кому-то интересно, я могу вам ее просто «сбросить», потому что я ее отсканировал, книгу выписал из Великобритании. «Некоторые иммунологические и эндокринологические проблемы, которые поднимаются эволюций живорождения у позвоночных». То есть, он берет не только млекопитающих, но и рыб, и пресмыкающихся. И оказывается, это все очень интересно.
Посмотрите, пожалуйста: «Иммунологическая проблема беременности может быть сформулирована так: «Каким образом внутри беременной матери возникает и развивается плод, который является, с антигенной точки зрения, инородным телом?». Обсуждая все эти вопросы, он приходит к выводу и формулирует различные аспекты: «a», «b» «с», в конце появляется еще и «d». То есть имеется некая иммунологическая изолированность плода, существует иммунологическая незрелость плаценты, существует иммунологическая толерантность или инертность со стороны материнского организма.
Это были очень важные проблемы. Работа Медавара дала медицине и специалистам, которые занимались проблемой иммунологии и проблемой выживания беременности, некую парадигму, внутри которой можно было работать.
Очень часто, когда ты смотришь уже вторичные, обзорные работы, современные работы по иммунологии и репродукции, они не устают говорить: «Вот Медавар ошибся. Он не понял, он посчитал, что вот это так». Нет, он не ошибся, он всё понял.
Посмотрим, чему была посвящена работа. Она была посвящена анализу тех данных, которые касались гемолитической болезни плода, которая тогда являлась очень серьезной проблемой. Врачи старшего поколения (здесь их, наверное, нет, все такие молодые и красивые), если брать специалистов, которые формировались, допустим, в 70-е годы, знают, сколько времени и сколько сил было потрачено на то, чтобы прийти к этим алгоритмам правильного лечения гемолитической болезни плода, ставшей точкой отсчета для всех этих вещей.
В данном случае я беру картинки из работы Девида Кирби. Девид Кирби был, совершенно, удивительный человек. Он проводил потрясающие эксперименты с мышками: что он только не делал, куда он не пересаживал яичники, куда он только не внедрял уже готовые, получившиеся зародыши, для того чтобы понять, каким образом возникает явление иммунологической толерантности.
Работы Девида Кирби показали: посмотрите, пожалуйста – сингенная беременность и аллогенная беременность.
При сингенной беременности мы видим, какой средний вес плаценты при аллогеной беременности. Работы Девида Кирби совершенно четко показали, что сохранение беременности является очень и очень активным явлением, которое, собственно говоря, очень важно и исключительно значимо.
Распознавание беременности и толерантность к беременности является отдельной проблемой, связанной, в том числе, с распознаванием антигенов тканевой совместимости. Это и создало тот важный этап, ту важную эпоху, когда уже к концу 60-х годов специалисты по биологии воспроизведения, ветеринары, занимающиеся искусственным осеменением и врачи впервые встретились в Болгарии. Может быть кто-то знает эти знаменитые конференции по иммунологии и репродукции, которые начали собираться в Варне? Летом прошлого года была уже 15-я конференция. Это дало толчок уже научному изучению этого явления.
К сожалению, в 1969 году Девид Кирби попал в автокатастрофу и погиб. Потеря такой «светлой головы» задержала многие вещи и многие направления. Если мы посмотрим, что происходило после него в 70-е годы, это было, конечно, значительным откатом назад.
Что же лежит в основе, чем мы с вами отличаемся друг от друга?
Отличаемся мы вот этим, так называемым главным комплексом гистосовместимости, который находится на 6-ой хромосоме. Об этом мы все знаем, мы все получаем анализы на HLА матери и отца II класса. И дальше врачи начинают считать сколько у супругов совпадений. Одно совпадение, два, три и так далее. И когда мы начинаем считать эти абстрактные совпадения, мы забываем о том, как идет наследование главного комплекса гистосовместимости. Это огромный комплекс, который содержит в себе сотни генов, который не участвует в рекомбинации.
Это важно помнить – никакой рекомбинации внутри этого комплекса практически не происходит. Вот эти «сцепленные» гены, которые находятся на 6-ой хромосоме, они никогда друг с другом не разрываются. Как правило, если есть совпадение по одному гену, то мы имеем, как правило, совпадение по оставшимся двум, потому что они идут в связке. Если только нет разных связок, которые можно посмотреть в различных таблицах, в научной литературе, и даже в Интернете, если вы наберете в Википедии «HLА DR», там увидите все эти связки, частотность этих связок для Европейской популяции. Когда мы говорим о похожести генов по тканевой совместимости, мы имеем дело с совпадением по гаплотипу.
Если идет совпадение по гаплотипу, то, как правило, идет совпадение по очень большому количеству генов, которые участвуют в обеспечении индивидуальности конкретного, человека. Собственно говоря, проблема аллогенности и сингенности встает очень ярко и выпукло. Начали смотреть популяции, где есть достаточно высокий процент совпадений, где не практикуется контрацепция, где поощряется многодетность и люди в целом ведут здоровый образ жизни. Это протестантские поселения, так называемое Гуттерское братство, анабаптистская секта, которая появилась еще во времена Мартина Лютера, в начале ХVI века. Последователи этого направления, анабаптизма, до сих пор существуют. Из России они переехали в Америку во второй половине XIX века, из 5000 там сейчас уже около 100000. Там очень удобно было смотреть эти все совпадения, которые приводят к тем или иным проблемам.
Оказалось, что если есть похожесть по антигенам тканевой совместимости между мужем и женой, то тогда возникают 3 вещи. Первое – повышается частота невынашивания беременности. Повышается интервал между началом половой жизни и наступлением первой беременности. Увеличиваются интервалы между беременностями. Причем, практически ни у кого не было обнаружено бесплодия, и во многих семьях, в которых идет полное совпадение, было больше 10 детей.
Из этого можно сделать вывод, что фактор совпадения и похожести по антигенам тканевой совместимости, безусловно, работает. В некоторых случаях он является очень важным фактором бесплодия и невынашивания беременности, но он не может рассматриваться как абсолютный фактор, полностью препятствующий беременности. Работают достаточно сложные механизмы, и эти механизмы во многом прописаны в этих гаплотипах.
Поэтому, основное направление, которое сейчас идет в области анализа HLА совпадений, это анализ того, что находится внутри вот этих гаплотипов. Через распознавание или не распознавание гаплотипов идет взаимодействие трех организмов, которые участвуют в самом процессе репродукции – это организм плода, организм отца и организм матери. У них могут быть совпадающие биологические интересы, но могут быть и не совпадающие биологические интересы.
Так же надо учитывать наличие и четвертого гаплотипа – того гаплотипа, который не попал в яйцеклетку. То есть половину своих генов мать передала развивающемуся ребенку, но половина не попала. Поэтому она чувствует себя во многом ущербной. Всеми этими проблемами занимается конфликтология в генетике, очень важное направление. Одним из руководителей этого направления является профессор Дэвид Хейг из Гарвардского университета.
Посмотрите, что бывает, если мы посмотрим так называемый xMHC – комплекс.
«Х» - это значит «extended», туда включается огромное количество дополнительных генов, которые тоже практически все передаются в одной связке. И обратите внимание, что происходит – у человека там же имеются и гены, которые отвечают за обоняние. То есть те исследования, которые проводились и которые кажутся такими достаточно игривыми (может даже смешными), о том, как происходит выбор партнера, они, оказывается, имеют достаточно серьезные обоснования. Потому что действительно, вот это узнавание по запаху – это очень значимый момент, если репродукция развивается естественным путем. Мы, совершенно точно знаем, что если знакомство идет по Интернету, то эти факторы не работают. Если пациентка принимает гормональные контрацептивы – тоже меняется вот это ощущение запахов. Собственно говоря, иногда бывают вот такие ошибки, которые могут как дополнительный «довесок» мешать нормальному процессу репродукции.
Хотел бы сформулировать те проблемы, которые касаются межгеномного конфликта и значимости межгеномного конфликта для плацентарных млекопитающих:
Естественный отбор работает одновременно в противоположных направлениях.
Это приводит к значительной коадаптации обеих сторон конфликта.
Конфликт между индивидами внутри вида или с особями другого вида приводит к развитию сложных систем поведения и структур.
Внутригеномный конфликт приводит к развитию не менее сложных структур внутри одного организма.
Репродуктивный процесс – это сложный набор сочетаний межгеномного и внутригеномного конфликта на всех этапах.
Внутригеномный конфликт имеет место, как в организме самца, так и в организм самки, играет важную роль во взаимодействии организмов матери и плода.
Если перевести это на простой язык, то получается что? Биологически интерес организма отца заключается в том, чтобы распространить свои гены как можно более широко. Вчера мне прислали ссылку о том, как работал один из голландских врачей – репродуктологов, который использовал свою собственную сперму для оплодотворения. Оказалось, что у него 49 генетических детей, которые наблюдались у него в клинике. Что-то им двигало! Что-то, наверное, двигает теми женщинами, которые приходят и становятся донорами яйцеклеток. Потому что сейчас ситуация во многом меняется. Потому что эти доноры яйцеклеток выбирают себе такую стратегию, когда от него одного можно получить очень много яйцеклеток. Нажимаешь в Интернете все эти картинки – пожалуйста, выбирай себе блондинку, брюнетку, группу крови, резус-фактор, женщину, которая была в цикле ЭКО, женщину, которая не была в цикле ЭКО и просто выступает в качестве донора. Это тоже такая вот стратегия «кукушки», но, видите, ее гены распространяются очень широко.
Какие интересы матери? Интересы матери – это обеспечить свое здоровье, для того, чтобы выносить несколько беременностей, потому что никакая условная, скажем, Мессалина не родит столько детей, сколько может родиться от Дон Жуана. Это просто несопоставимые вещи. Нужно беречь свой репродуктивный резерв. Поэтому женский организм очень строго подходит к тому, как приживается и как развивается дальше эмбрион внутри организма матери, потому что, если она делает ошибку, она рискует не получить нормального жизнеспособного ребенка. И тогда огромный биологический ресурс, который будет потрачен во время беременности, уйдет просто на то, что ребенок родится и умрет. Поэтому на самых ранних сроках беременности работают механизмы естественного отбора. И мы знаем, что очень часто остановки развития беременности, которые часто воспринимаются нашими пациентками как какая-то невероятная трагедия, являются просто одним из этапов более экономного ответа матери. То есть, это естественный отбор работает уже другим способом – экономного ответа матери, чтобы дождаться следующей беременности, которая приживется и будет развиваться дальше.
А какие интересы ребенка? Интересы ребенка заключаются в том, чтобы выжить любой ценой. Какой бы не был плохой зародыш, он пытается прижиться, он развивается, он пытается взять под свой контроль организм матери. Поэтому проблема невынашивания беременности на малом сроке – это не то, что там что-то неправильно. Это то, что материнский организм очень часто просто не дает развиваться этой беременности. Та зона, в которой мы работаем как врачи - это зона, которая касается тех случаев, когда ответ идет неадекватный. То есть слишком строго организм матери относится к своему ребенку, который развивается; слишком хочет, чтобы он был совсем уж хороший. При таком очень строгом и жестком подходе мы сталкиваемся с той проблемой невынашивания беременности, когда выкидыши могут повторяться раз за разом. Эти проблемы могут быть предотвратимы, если мы не имеем дело с нарушениями кариотипа, мы такую беременность удержать и не сможем. Даже если мы попытаемся ее продлить или пролонгировать, все равно она на каком-то этапе остановится в развитии.
Посмотрите, что получается, когда мы возвращаемся к проблеме гаплотипов. Внутри этих гаплотипов могут быть самые разные эгоистичные элементы. И это является абсолютно неисследованной темой.
Если кто-то интересовался эволюционной генетикой, есть описанный, так называемый, t-гаплотип у мышей. Он позволил очень хорошо описать поведение эгоистичных элементов у плацентарных млекопитающих. Но когда мы начинаем изучать те или иные виды глубже, когда мы можем найти инструменты, с помощью которых можем оценивать все эти вещи, оказывается, что в какой-то семье рождаются только мальчики, в какой-то семье рождаются только девочки. И это всё не случайно. Это значит, что они передают раз за разом эгоистичные элементы, которые выкраивают для себя за счет других конкурирующих гаплотипов, присутствующих в организме, определенную зону, которая позволяет им либо попасть в сперматозоид, чтобы остальные сперматозоиды погибли. Либо попасть в яйцеклетку, а те яйцеклетки, которые не получили, будут менее жизнеспособны. Либо эти механизмы включаются на этапе оплодотворения – зональная реакция и так далее. Эти все элементы есть, у человека они практически не изучены. Они постулируются, они точно есть, потому что ученые их находят у всех видов млекопитающих, если только появляются какие-то рычаги, которые позволяют это всё исследовать.
Если мы посмотрим, что происходит при беременности, то оказывается, что в этом конфликте между материнской и отцовской стороной во многом «победили» мужчины, потому что мужчины полностью контролируют развитие плаценты за счет геномного импринтинга. Это все знают, потому что это достаточно хорошо изученный механизм. Гены, отвечающие за плацентацию, унаследованы ребенком и со стороны материнского гаплотипа, и со стороны отцовского гаплотипа. Но те гены, которые пришли с материнскими хромосомами, помечены метильными метками – это основной механизм геномного импринтинга – и они выключены. А те гены, которые пришли со сперматозоидом, они работают очень хорошо.
Это только один из механизмов геномного импринтинга. Мы с вами, когда разговариваем о беременности и особенно о беременности малого срока, и о беременности, возникающей в результате ЭКО, знаем о чем всегда говорится на всех международных форумах – как нам добиться, чтобы влияние на естественный импринтинг (при естественно наступившей беременности) было минимальным. Механизмы геномного импринтинга, то есть те вещи, которые можно сказать, что это какой-то отвод, или извод не дарвинизма, а неоламаркизма. Так себя позиционируют ученые, которые этим занимаются. Это очень значимое направление.
На этом слайде я указал, когда возникает выбор по этим HLA – генам. Это может быть до копуляции – «не нравятся» они друг другу.
Во время копуляции, когда она понимает, что это «не тот». Понимаете, «не тот», потому что делает выбор здесь, как правило, женщина.
После копуляции, потому что это тоже интересное, достаточно, поведение – побежит она в душ после полового акта или не побежит в душ, оказывается во многом связано с теми вещами, которые связаны с HLA – генами, потому что и поведенческие реакции друг на друга во многом обусловлены.
Формат нашей сегодняшней лекции не позволяет слишком долго на этом задерживаться. Но я хотел бы сказать, какие этапы прошла иммунология репродукции, когда все это стало развиваться научным образом, и у нас появились механизмы, с помощью которых можно было определять и исследовать различные иммунные механизмы.
То, что касается так называемых блокирующих антител, эта концепция, можно сказать, достаточно глубокая архаика. Мы иногда про них слышим, иногда идут какие-то возвраты к этому всему. Смысл этой теории заключался в том, чтобы объяснить, почему мы находим в организме беременной женщины антитела, а не происходит отторжения беременности. А это связано с тем, объясняли они, что эти антитела являются «хорошими», полезными антителами, блокирующими. Они закрывают все эти эпитопы, на которые может идти реакция со стороны организма матери, поэтому они и называются блокирующими. Они маскируют антигены плаценты, и из-за этого не происходит отторжения беременности.
Сейчас об этом никто не пишет, потому что это является исторической концепцией. Но, что здесь очень важно. Дело в том, что действительно образуются антитела против плаценты. Но те антитела, которые образуются против плаценты, они не запускают реакцию активации комплемента на уровне плаценты. Отсутствие активации комплемента и обеспечивает то, что антитела, образуются, а отторжения не происходит. И в тех случаях, когда происходит активация комплемента, тогда происходят все те вещи, связанные с различными нарушениями. Поэтому у нас сейчас появился очень хороший препарат Плаквенил, обратите на это внимание. Это единственный препарат, позволяющий заблокировать активацию комплемента и добиться сохранения беременности и здоровья ребенка, когда другие препараты не помогают.
В Институте ревматологии, когда мы работали, мы очень настороженно относились к Плаквенилу, потому что он только – только начал назначаться пациенткам с системной красной волчанкой. Сейчас я являюсь активным сторонником назначения Плаквенила, потому что это единственный препарат, позволяющий заблокировать развитие отторжения из-за того, что в некоторых случаях может начаться мощная активация комплемента. Если комплемент активировался на уровне плаценты, дальше идет рекрутирование других элементов. Придут нейтрофилы – всё, плаценте этой не жить, она обречена. Это слишком сильные, слишком мощные клетки.
Когда оказалось, что теория блокирующих антител неправомочна, когда иммунология стала развиваться, когда появились все эти технологии моноклональных антител, появилась следующая теория. Оказалось есть то, что мы видим просто по общему анализу крови. Приходит к нам беременная женщина, и что мы видим? Мы видим: лейкоциты у нее повышены; внутри лейкоцитарной формулы очень мало лимфоцитов (иногда их может быть 19 – 20%). Очень часто мы видим повышение иммуноцитов и повышение СОЭ. Вот характерный признак, показывающий, что происходит в организме беременной женщины. Это лежит на поверхности. Второй признак, который лежит на поверхности, это то, что аутоиммунные заболевания протекают у наших пациенток во время беременности гораздо легче, чем вне беременности, и обострения, если они идут, идут уже после родов. Если брать эндокринологическую практику, то все эти тяжелые кризы, тиреотоксикоз, резкие обострения состояния при аутоиммунном тиреоидите, происходят именно в послеродовом периоде. Получается, что гасится так называемый адаптивный или приобретенный иммунитет. И, наоборот, на первый план поднимается естественный иммунитет и естественные клетки–киллеры. Моноцит становится центральной клеткой. А специфический иммунитет, который связан адаптивно со всеми реакциями образования иммунного ответа, он немножко подавляется. Это тоже очень важная теория.
Дальше, параллельно этому, вначале как конкурирующее направление появилась теория так называемой иммунологической девиации.
Когда стало понятно, что существуют хелперы двух типов, сейчас их уже больше, но тогда было два типа: Тh1 и Тh2, то оказалось, что для беременности Тh1 – иммунный ответ (1 – это связано с тем, что интерлейкин-1 является как бы одним из главных образующихся цитокинов). Он не выгоден, он запускает реакцию по клеточному пути, по пути отторжения. Тh2, так называемый иммунный ответ, когда преимущественно образуются антитела, он более выгоден для беременности. Поэтому было показано, что при беременности идет вот эта иммунологическая девиация, отклонение от Тh1 в сторону Тh2 иммунного ответа. Если Тh1 иммунный ответ выражен, а это мы видим часто по иммунограмме, когда идут высокие цифры, допустим, Т-лимфоциты в CD3, высокие цифры цитотоксических лимфоцитов CD8, снижение иммунорегуляторного индекса – это мы точно видим конституцию, которая идет и связана с тем, что развиваются моменты, связанные с иммунологической девиацией. Тогда этот наш проверенный способ лечения – назначение иммуноглобулинов (кто-то относится к этому скептически), но именно при выраженном клеточном иммунном ответе, иммуноглобулины работают очень хорошо. Самое главное, чтобы они назначались в достаточной дозе и в нужные сроки, то есть на самых ранних сроках беременности.
Наступают десятые годы, и в иммунологии и репродукции происходит революция, потому что открыты Т-регуляторные клетки. Это как раз те клетки, которые ускользали, которые никак не могли обнаружить. Это клетки, которые определяют иммунологическую толерантность. Изучение этих клеток, связанных с иммунологической толерантностью, открыло совершенно новые горизонты, понимание того, что у нас сейчас есть и как мы можем это все объяснить. Стало понятно, почему, допустим, при похожести по антигенам тканевой совместимости II класса, возникает тенденция к невынашиванию беременности. Как вообще все это происходит? Почему при ЭКО повышается вероятность неприживления в таких случаях? Ведь там же нет никаких антигенов тканевой совместимости II класса. Только HLA – C и неклассические HLA – G, HLA – E, HLA – F только есть. И оказалось, что Т-регуляторные клетки как раз приходят в область, где происходит плацентация, и фактически блокируют реакции отторжения.
Блокируются все вот эти вещи и дальше, вдруг, всплыла совершенно новая тема. Сейчас я уже заканчиваю, я очень кратко хочу вам рассказать об этом.
Оказалось, что роль мужского фактора совсем не та, как предполагалось. Оказалось, что мы, разбирая эту проблему толерантности к беременности, забыли о той толерантности, которая существует просто при обычной жизни половозрелой женщины. То, что в ее организм поступает гигантское количество чужеродных клеток, клеток спермы, где присутствуют эпителиальные клетки, лейкоциты, сперматозоиды; где идет высокая концентрация элементов, которые могут вызывать иммунную реакцию. Но иммунная реакция не возникает. Было непонятно – почему?
Исследования профессора Сары Робертсон (Sarah Robertson) из Университета Аделаиды (удивительного человека, она уже больше 25-ти лет этим занимается; у нее там своя лаборатория и очень много исследований на эту тему) показали, что при регулярной половой жизни, в половые пути женщины поступают сперматозоиды в определенной «упаковке». То есть, внутри спермоплазмы. Внутри спермоплазмы идет свой цитокиновый профиль, то есть там очень высокая концентрация трансформирующего фактора роста бета (TGF-beta), больше, чем в грудном молоке. И концентрация трансформирующего фактора роста бета внутри спермоплазмы в 5 раз выше, чем в сыворотке крови.
Когда такой биохимический сигнал, плюс клеточный сигнал, который поступает внутрь организма женщины – этот комплекс, коктейль из этих клеток, начинается иммунная реакция. Реакция распознавания, которая была достаточно хорошо изучена. Они из Австралии приезжали для того, чтобы работать со шведскими женщинами – «добровольцами», которые соглашались после полового акта сдавать мазочки сразу, через полчаса, через час и так далее. Они смотрели на реакции, которые происходят в верхней части влагалища и в шейке матки. Оказалось, что это распознавание специфических антигенов тканевой совместимости мужа, которое происходит в половых путях женщины, является очень важным фактором, готовящим эту женщину к сохранению беременности еще до того, как беременность наступила. То есть регулярная половая жизнь с этим конкретным мужчиной приводит к тому, что мы получаем эти Т-регуляторные клетки, которые обеспечивают сохранение беременности.
Поэтому, в циклах ЭКО, я не знаю, как в разных Центрах, но, по крайней мере, с 90-х годов уже были капсулы со спермоплазмой, которая вводилась во второй фазе цикла женщине. Говорилось о том, что нужно жить половой жизнью, нужно, чтобы сперма поступала. И это является очень важным моментом, потому что иногда мы сталкиваемся с совершенно противоположными вещами, когда врач – андролог говорит: «Вы не должны жить половой жизнью, потому что у вас я не вижу каких-то отклонений и так далее». И получается: поступление сперматозоидов блокируется и разрешается только в те циклы, когда это всё идет. С современной точки зрения это абсолютно неверно, и абсолютно неправильно. Посмотрим на те виды патологий, которые возникают при долгих перерывах в половой жизни. Допустим, муж работает где-то на буровой станции, далеко в океане, а потом возвращается, и у них сразу наступает беременность, повышается вероятность выкидыша, повышается вероятность преэклампсии, повышается вероятность задержки внутриутробного роста плода.
Эти вещи, связанные с подготовкой организма женщины к очень важному процессу, играют колоссальную роль в сохранении беременности.
Очень объемная тема. Я постарался в концентрированной форме рассказать вам о том, чем занимается сейчас иммунология репродукции, те основные концепции. Получается, сейчас господствует так называемая синтетическая теория эволюции, где в центре стоят Т-регуляторные клетки, есть место иммунологической девиации, есть место балансу между адаптивным и врожденным иммунитетом.
Спасибо за внимание.
С 1996 года ведение беременности является одним из основных направлений работы ЦИР. За долгие годы нашей работы, в ЦИР вели свою беременности свыше 16000 пациентов.За развитием вашего малыша на протяжении всей беременности будет следить команда врачей-профессионалов. Мы предоставляем качественный сервис и с вниманием относимся к вашим пожеланиям.Записаться на консультацию в ЦИР
